Такая странная моя человеческая природа. Любой ценой замыкаю себя в кольцо воспоминаний и надежд. Не об одном, так о другом.
Но не сложилось.
Планеты выстроились не в ряд, а в дугу; падающая звезда рухнула в приоткрытый канализационный люк, а оттуда, как известно, мечт не сбывают; да и луна была не красная, а коричневая, и это не было не кровавое затмение, а дерьмовое, судя по всему.

Показушные страдания — это сейчас так модно. Но продвинутые страдают на самую искушенную публику — на самих себя. Упиваются собственной грустью и беспомощностью в перипетиях жизненных волн. И вырваться из этого цунами возможно лишь сфальшивив и заметив свою собственную фальшь. Но чаще всего это не на долго. Тех, кто долгое время провел в воде, потом еще долгое время покачивает. А когда они перестают себя контролировать, вода снова настигает их бурлящим потоком.

Выглядеть мучеником — это так поэтично. Сидишь себе, печалишься, весь мир вокруг тебя такой несовершенный, но ты его все равно любишь и открываешь ему навстречу свою израненную душу…
Фу гадость какая!

Моя история — театр, высокое искусство, мать его. И билетерша так строго смотрит, когда я пытаюсь встать и выйти из зала прямо посреди акта. 
Наверное поэтому я так стремлюсь из страны ветров и колоколов в страну красных камней и бомб. Вот это захватывающие будут сцены… Невероятные декорации и спецэффекты.
Попаду под очередной терракт и мое тело от их салютов распластается прямо на камнях. И от взывов их салютов прямо в кишках моих трагедий закончится моя постановка, взлетит на воздух вместе со всем театром ко всем чертям.
Вот это будет апогей, вот это апофеоз! 

🎵 ▶ Сплин — Сломано всё

Мы никогда не исчезнем. Мы будем повторяться раз за разом в каждом новом поколении. А может даже и не раз. Мы будем слушать грустные песни, вместе мыть посуду на кухне и засыпать вобнимку под шум дождя. Мы будем ворчливо щуриться навстречу утреннему солнцу и запивать его ласковые лучи сладким кофе. Ты будешь курить сигарету за сигаретой, а я буду молчать, ждать, пока ты отойдешь от сна и подобреешь. Ты будешь смотреть на меня нежно, выдыхая дым. Я буду смотреть на тебя с трепетом, вдыхая твой дым. Мы будем говорить о разных глупостях, а вечерами смотреть нэшнл джиографик и удивляться тому, какой мир невероятный. Мы будем ходить к морю, ты будешь смотреть на горизонт и искать меня глазами в воде, пока я наслаждаюсь этим теплым жидким изумрудом. А однажды осенью мы поедем смотреть перелетных птиц и все, что захочешь. Будем смеяться и жить. Что скажешь?

Мы никогда не умрем. Мы стоим на повторе у вселенной, словно классная песня. Она разошлет ее всем своим друзьям в ЮниверсБуке и нескончаемым потоком польются наши копии во всех существующих и несуществующих реальностях. 

🎵 ▶ Ludovico Einaudi — The snow prelude N. 15

Все самые приятные ошибки в своей жизни совершайте дважды. В первый раз поймите, что это была ошибка. Во второй раз насладитесь ею. И никогда! Слышите меня? Никогда. Никогда не возвращайтесь к ней снова. 

… И у нас с тобой была не любовь, а аава. Ты ненавидел утренний шемеш, а я встречала бокер с улыбкой раз за разом, раздражая тебя, но вызывая улыбку. Мы проводили дни ба-байт, не вылезая из постели. А вечерами сидели бе-хоф а-ям, золотой холь приставал к нашим телам, но нам было все равно. Ведь я — бат ям, а — ты бен адам. Игра слов, но песок — плод нашей аавы. И когда лайла вступила в свои права впервые на наших глазах в моем доме, луна приняла цева адом.
Наши ядайм коснулись друг друга. Наши левавот коснулись друг друга.
Ты во второй раз стал моей якум. Словно бы не переставал быть ею. И как в последний раз.
И я клянусь, ты никогда не станешь ею снова. Я обещаю, хаим шели. 

 

🎵 ▶ Ludivico Einaudi — Twice

Самолет снова поднимает меня в воздух над годородом тысячи огней. Есть в ночных перелетах что-то такое вдохновляющее, заставляющее с замиранием сердца искать твой город в далеке, через океаны черной жадной пустоты. Она не хочет показывать мне твою крышу. Нет, я не пролетаю над твоим домом, иначе все это выглядело бы как-то слишком трагично и наигранно. Просто сворачиваю в сторону океана и вперед, вперед! Лишь бы подальше от тебя.
В неспособности принять самостоятельное решение есть какое-то особое отчаяние. Оно находится где-то на грани между полным бессилием, жалостью к себе, наивностью и самобичеванием. Вершина пирамиды из блеклого камня. И танцуя на этом острие иглы обретаешь совершенно чарующий шарм в своих собственных глазах. Это ж надо все так красиво сочетать!
Нездоровая порция любви к себе позволяет все еще держаться на плаву. Все еще. Пока что. Но в этом океане чудес и изумлений абсолютно пресная вода: ни грамма поддержки от нее. И ни берега не видать, ни дна.
Но я до сих пор нахожу на себе разрозненные лоскуты наших совместных воспоминаний. Не сдираю их с себя, а любовно прижимаю к сердцу, забочусь о них и берегу, словно это самые дорогие шелка планеты. Но как ни посмотрю на свое сердце, так оно словно в плесени, а не в шелках. И все твое наигранное сожаление, вся иллюзорная глубина — лишь оправдание неоправданным надеждам.
Ты жонглируешь словами только ради простого «Я тебя не люблю, но оставайся рядом. Мне удобно.».
Хочешь раскрою самый большой свой секрет? Я не слышу ничего из того, что ты говоришь. Потому что так удобно мне. Я заглядываю в твои глаза, наполненные сиюминутным счастьем, теплом и нежностью. Все потому что ты такой же чертов гениальный актер, как и я. И завтра ты всего навсего вынырнешь из этой оболочки, в которой я делю с тобой досуг, пищу и сон, и это будет так же, как снять теплую одежду, зайдя домой с мороза: страшно первые пару секунд, но потом приходишь в норму, да и в домашнем намного комфортнее. А в оболочке останется рваная дыра. И эту дырявую ношу мне тащить над землей на тысячи километров через пол мира. Я ее конечно тоже сниму, но с небольшой разницей. Я положу ее в сундук и буду трепетно хранить в самом темном углу моей души.
И когда я буду вспоминать, я оденусь снова в это уютное воспоминание, словно в старое платье, настолько любимое, что выкинуть рука не поднимается. И я буду вертеться в нем перед зеркалом, не замечая дыр и потертостей. И буду чувствовать себя самой прекрасной на свете. Потому что от такого «шелкового платья» в глазах зажигаются огоньки, а от сердца отлегает бездонная тоска.

И когда в следующий раз мы поедем смотреть на птиц, я буду целовать тебя как прежде, дрожать и таять от каждого твоего прикосновения просто потому что это ты. 
Ты не считаешь, но я уже завела бесконечный таймер.. 

🎵 ▶ astronaut — fly with me

— Да что ты вообще знаешь о любви! — воскликнула Сауле.
— Я видел ее много раз в ваших глазах. Я был ее причиной и следствием. Я тонул в ней, но выходил из воды сухим. И если я попробовал ее и справился с этой ношей, не значит ли это, что я знаю о ней больше твоего? — отвечает ей Гюстас. — Ведь ты тонешь, но не выбираешься из этого бурного потока. Вода тушит твой пыл. Волны швыряют в тебя камнями, закручивая в своих потоках, оставляют синяки на твоем теле. И чем ниже ко дну ты уходишь, тем сильнее подводные течения и тем проще им тебя калечить. Тебе кажется, что когда перестаешь чувствовать боль, становишься сильнее. Но на самом деле ты становишься более уязвимой. Тебя убьют, а ты и не заметишь..
Сауле замолчала и вода полилась из ее глаз.

#хроникибезумия 

На зло себе всепрощающая. С непоколебимой верой в добро. С нерушимой надеждой в сердце.
Виртуозно танцую на граблях. Рано или поздно упорство рождает эстетику. 
Сияю в собственных глазах. Да так ярко, что иногда окружающие видят в них небольшие всплески света, идущие изнутри, из головы.
Не теряя ритма, идет всепрощающая по головам еще не прощенных и прощает, прощает без устали. И без нужды на то... 
И никому нет дела до ее прощения. Не нужно это никому кроме нее. А всепрощающая прощает их и за это.
Наивная плакса. 

Бесконечный космос за пределами кровати. На нашем мягком и теплом космическом корабле мы летим по безразличному и бесконечному пространству, наполненному мириадами звезд. Мгновения превращаются в вечность, а твое сонное дыхание — в тихий гул двигателя нашей ракеты. 

Сплошная стена дождя, упирающаяся основанием в нашу крышу, поглощает время и пространство и звезды сверкают ближе, где-то в самой голове.

В твоих руках концентрированная нежность...Никто кроме… Никто кроме тебя не умеет так обнимать.

В твоих глазах все льды арктики, но под нашим одеялом так же тепло, как и в двигателе нашей ракеты. 

В моих — лед тает от каждого взгляда. Там полно воды. Так таят мои ледяные стены, которые я строила от тебя. А ты пришел со своими горячими поцелуями…

Какой же ты дурак...

Твой путь пролегает через самые глубокие недры поднебесной. Трансфером из одного дня в другой ты преодолеваешь границу миров верхом на серебрянной птице.
Ты врываешься в город под покровом ночи, словно бы это вне закона. Разрезаешь плотный неподвижный воздух бампером такси. Ты все еще между двумя измерениями, прибываешь заранее, чтобы влиться в новый поток, начав с чек поинта. 
И с нового утра в новом темпе по новым маршрутам. 

Я люблю вас, обнимающие мягко в ночи. Люблю за ваше тепло и искренность. Люблю за умение быть здесь и сейчас.

Я люблю вас, прожигающие насквозь взглядом. Люблю за вашу страсть и способность поддаваться ветрам судьбы.

Я люблю вас, разбивающие сердца. За вашу веру. За ваши чувства.
За мир, который вы создаете.

Я так устала неосознанно искать в каждом твои черты. И, что самое страшное, находить их. Устала чувствовать эту бесконечную пустоту, устала насильно заставлять себя надеяться, что это пройдёт. Устала контролировать мысли, запрещать себе вспоминать мгновения, проведенные рядом с тобой. Ведь каждое из них было прекрасно! Но если вспоминаю — голос начинает дрожать, а глаза слезиться. 

Наши секунды — самое дорогое, что у нас было.

Останови момент, поймай волну.

Ночь, праздничный свет фонарей, ливень и мы с тобой посреди площади под зонтом целуемся. И никого в целом мире больше нет. И бескрайняя любовь затопила все вокруг, вторя дождю. И мне до сих пор не страшно произносить это слово вслух.

Но всякий дождь рано или поздно кончается. И  мои воспоминания кадрами мелькают в оставшихся после него лужах. Может, ты просто моё отражение?

🎵 ▶ broove — you are just another me